Близится знаменательная дата — 75 лет со дня окончания Великой Отечественной войны.

Зачем мы ворошим былое, восстанавливаем историю, публикуем свидетельства фронтовиков? История не терпит пустоты, и если мы не расскажем правду о тех событиях, о людях, защищавших нашу Родину, то на это место встанут придуманные легенды, искажающие действительность тех страшных дней.

У нас, в Белове, мало найдется семей, чьи корни не проходят сквозь Великую Отечественную, чьи отцы, а у некоторых и матери, деды и прадеды не были на фронте. Мы должны знать, откуда родом, кем были и как воевали предки, чтобы потомки тех солдат действительно были наследниками Победы.

Мы разговариваем в столярке, где пахнет свежей древесной стружкой.

Игнатий Семенович Гавриленко — крепкий 65-летний старик — сидит со мной на лавке и крутит в руке сигарету. Руки у него большие, мозолистые, с узелками вен, как бы завязанными на память о тяжелой работе, которой они переделали немало.

— О, он если руки навощит, то еще хоть черту рога сломит, — полушутливо говорит его напарник, плотник ОКСа Г. Я. Гордеев.

Черту не черту, а фашистской нечисти в свое время Гавриленко вместе с миллионами таких же, как он, советских людей свернул не только рога, но и голову. Было это 36 лет назад. Впрочем, для Игната Гавриленко началось все гораздо раньше.

— В сороковом с Красноярска выехали мы на Финский фронт. Я уже третий год как в армии служил. До этого сталеваром был на Гурьевском металлургическом…

Так он и был связан со сталью до победного сорок пятого. Не с той, мирной, что, искрясь, льется из летки печи, а с той, что поджидает горячим осколком в каждый день войны. И сам отправлял стальные гостинцы сначала белофиннам, а потом немцам.

Сегодня его руки пахнут стружкой. Стружкой мирного дерева…

— Первый бой? Сальму мы брали. Потом была линия Маннергейма. Укреплена страшно. Хлопцы шинели мочили и минометы охлаждали…

Включился, противно завыл электрофуганок. Это Гордеев делает заготовки для ручек молотков. А мне видится развороченная земля и бетон, слышится завывание мин. И в этом хаосе и грохоте мечется молоденький младший помкомвзвода с тремя кубиками в петлицах. «Огонь!»…

Игнатий Семенович раскуривает новую сигарету, поправляет фуражку.

— На финской я и получил свою первую награду — знак «Отличник РККА».

Утром 22 июня 1941 года голос Юрия Левитана разнес по всей стране скорбную весть о начале войны. В армии эта весть шла по своим каналам в форме приказов.

И через несколько дней Игнатий Гавриленко был на фронте. А в последних числах июня уже шагал вместе с 20 другими красноармейцами в тыл фашистам для ведения диверсионной работы.

— Дороги минировали, взрывали танки, машины, — буднично поясняет Игнатий Семенович.

— В тыл к немцам поехали на подводах — такая вот техника была, — усмехается он. — Но ничего. Выдюжили. Хотя потом попали в окружение. Еще к нам солдаты прибились. На кладбище заняли круговую оборону. Кладбище старое — склепов много. А оттуда нашего брата только штыком можно было выковырять.

В это время немцы десант тысячный высадили в районе городов Белый и Вязьма. За ликвидацию десанта и за поход в тыл врага, откуда, кстати, группа Гавриленко вывела 60 партизан, наградили младшего командира орденом Красного Знамени.

— Да какие то партизаны были? Бабы беременные. Правда, они из партизанского отряда. Да куда же им там… Вот и вывели. Только двоих по дороге не уберегли…

Двоих… И эти две жизни вошли в цену Победы, в те 20 миллионов советских жизней, что унесла война.

— А орден тот первый прикручивал Михаил Иванович Калинин — Всесоюзный староста. Тогда меня, Долгополика и еще двоих в Москву отправили для получения наград. Жаль, не сохранился… И друг мой Вася Долгополик погиб потом. Осколком его в живот… Не донес… У меня на руках умер. А какой парень был! — Игнатий Семенович потер бровь.

Глаза куда-то совсем спрятались, ушли в себя, в воспоминания.

А я разглядывал фотографии. Вот групповая. На ней И.С. Гавриленко второй справа. Похож на сегодняшнего, только на лице ни одной морщинки, да фуражка повыше, чем сейчас обычно носит, поднята. И еще на левой стороне груди поблескивает орден Красной Звезды.

— За что? Под Насвой это было в сорок втором. Принял я тогда батарею 76- миллиметровых орудий. На этом участке фронта номандование запланировало сделать прорыв. Вот мы в прорыве и участвовали. Взяли штаб фашистской части. Флаг отрубили. Немцы было очухались да в контратаку. Танки, пехота… А тут наши «катюши» подоспели. Как заговорили… Из шести танков — два загорелись, и пехоту всю побило, а остальные танки развернулись — и назад. Вот за эту операцию и наградили. Там я тогда и сына Чапаева видел. Майором был. Командовал артиллерийским батальоном.

Всю войну прошел Игнатий Семенович Гавриленко. Трижды ранен. А сколько товарищей потерял! Не многим довелось узнать вкус Победы.

— Последний раз в 1966 году приезжал ко мне фронтовой друг Рекулий Иванович Нацваладзе. Он по военной части пошел. Ко дню нашей встречи уже генералом был. А я по приказу Сталина, чтобы металлургов после войны первых демобилизовать (металл нужен был для восстановления страны), обратно в Кузбасс вернулся…

Старые фотографии. На одной из них у 307-миллиметровой пушки стоят два фронтовых товарища — И. С. Гавриленко и Р. И. Нацваладзе. Это был 1945 год. Приближался день Победы.

А прежде вместе со своими боевыми товарищами И.С. Гавриленко брал Крупольск в Латвии, форсировал Западную Двину.

За эти операции он награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу».

Жизнь после победы — это уже другой рассказ, не менее интересный и богатый событиями. Скажу лишь, что сейчас Игнатий Семенович уже четыре года как на пенсии, но продолжает трудиться. Он плотник ОКСа, и «пока здоровье немного есть, думаю работать», — говорит И.С. Гавриленко.

Руки, разбитые металлом, прокопченные порохом, сейчас пахнут свежеразделанной древесиной. Весело завивается стружка. От нее становится светлей в столярке. Рядом стоят готовые оконные переплеты. Люди заняты самым мирным делом. Но до этого надо было отстоять мир. И они отстояли.

В. ГОЛУБНИЧИЙ. 1981 год.

От автора

Рассказ И.С. Гавриленко о его боевом пути я записал 38 лет назад. Тогда еще не ушло поколение фронтовиков, и на производстве старые солдаты были не редкость. Теперь жалею, что о многом не спросил тогда Игнатия Семеновича, да еще и стариком назвал, каким он тогда, конечно, не был, а лишь казался с моей двадцатидевятилетней кочки. Спустя годы, при подготовке третьего тома книги «Подвиг на все времена», я хотел вернуться к его биографии — дополнить документами, рассказом о потомках.

Для этого разместил фотографию фронтовика в соцсетях, снабдил подписью и попросил откликнуться родных и близких ветерана.

Однако такого не случилось. Может быть, сейчас кто-то прочитает, узнает своего отца, дедушку, прадедушку и позвонит или напишет на электронную почту.

Телефон приемной редакции — 6−16−62.

Электронный адрес — belwes@mail.ru. Жду.