"ТЕБЕ, СЫНОК, ЕЩЕ ЖИТЬ..."

"Мы на войну совсем молодыми уходили, но, на счастье, рядом с нами были бывалые солдаты, прошедшие действительную службу и на фронте воевавшие с первых дней. Многие нам в отцы годились, они и на деле были отцами.

Берегли нас, как могли.

Помню, сидим в окопе, немец стреляет. А один из "стариков" говорит: "Эх, закурить бы сейчас, хоть бы лист сухой вместо махорочки".

Я тут же нашелся: "Так давайте, сползаю".

Я тебе сползаю, ишь какой шустрый выискался, не лезь под пулю зазря. Вам, ребята, еще жить да жить. Жениться, детишек растить..."

(Из рассказа Анатолия Нефёдовича Кудрявцева)

Война вломилась в жизнь со своим уставом. Женам уготовила судьбу вдов, на подростков и детей взвалила ношу взрослых. Лишь большинство невест так и остались в этом качестве до конца жизни.

Старшему брату Анатолия дали бронь - кто-то же должен был в колхозе с машинами управляться. На уборке Никита и Анатолий работали вместе. И спрос был, как с равных. Но случилось так, что смертельно уставший Анатолий отвлекся и не заметил пня. Повредил комбайн. Председатель приехал, кричит: "Под суд отдам. Брат вступился, мол, кого отдавать-то - пацана? Ему всего шестнадцать лет. Отвечать пришлось старшему. С Никиты бронь сняли и отправили на фронт. С войны он не вернулся.

На следующий год призвали и Анатолия. Был он вначале связистом, потом попал в артиллерию, воевал в составе Первого Белорусского фронта. Молодые понять не могут, мол, столько лет прошло, а ветераны все помнят: имена, фамилии, подробности битв, названия даже маленьких деревень. А разве такое забудешь?

К примеру, как шли по Белоруссии. Ведь даже деревень не видели. Все выжжено. Люди, кто уцелел, выползали из укрытий, из погребов, встречали своих на пепелищах, истощенные, измученные, радовались освобождению, но с солдатами даже поделиться было нечем. В Польше и Германии картина была совсем иная. Немец-то к войне готовился основательно. Всего припас. У них даже хлеб в специальной упаковке с 1932 года лежал.

"Через реки, горы и долины...", через леса дремучие и болота дошел сибиряк Анатолий Кудрявцев до Берлина.

После того, как артиллеристы подготовили наступление, дальше Бранденбургских ворот противотанковые орудия не пустили. Некоторое время часть охраняла пленных немцев. Около пятидесяти тысяч собралось их на аэродроме. Потом постепенно стали увозить всех пленных в Россию, работать на стройках народного хозяйства, восстанавливать все, что порушили.

Еще пять лет не снимал солдатскую гимнастерку Анатолий Нефёдович Кудрявцев.

В сорок девятом он приехал в отпуск, привез штатский костюм для будущей мирной жизни, через год Анатолия демобилизовали. Костюм к тому времени носил младший брат. За войну деревня вся пообносилась до основания. Так что солдатская одежда еще пригодилась.

Устроился бывший фронтовик на новый разрез. Выучился на экскаваторщика и тридцать лет черпал уголек из забоя Краснобродского разреза. А потом еще пятнадцать лет ремонтировал электрооборудование.

Сыновей вырастил. И никогда без дела не сидел. А живет скромно, в трудах и заботах. И про войну вспоминает редко.

В каждый юбилейный победный год юбилей и у Анатолия Нефёдовича.

В год шестидесятилетия Победы ему исполняется восемьдесят.